Совпадение профессиональных интересов

У периода в истории советско-американского сотрудничества в космосе, который начался в конце 1960-х годов и в конечном итоге привел к стыковке на орбите кораблей «Союз» и «Аполлон», была одна интересная особенность, отличавшая его от предшествующих попыток объединить в космосе усилия двух стран. Процессы, завершившиеся в конечном итоге ЭПАСом, были порождены чисто профессиональной заинтересованностью в партнерстве руководителей космических программ Советского Союза и Соединенных Штатов. Высшая государственная власть обеих стран старалась как можно меньше вмешиваться в эти процессы. Так, 10 июля 1970 г. президент Никсон публично подтвердил свой интерес в продолжении переговоров по взаимодействию в космосе с СССР, но при этом подчеркнул, что они должны проходить на уровне агентств. Понятно, что никакого космического агентства в Советском Союзе в то время не существовало, и глава Белого дома всего лишь имел в виду, что решение вопроса «сотрудничать или не сотрудничать» должно было на данном этапе находиться исключительно в ведении руководства космических отраслей СССР и США. Впрочем, подобный подход был весьма типичным для управленческого стиля как Никсона, так и Киссинджера. По мнению американского исследователя Рэя Гартоффа, «и тот и другой относились к государственной бюрократии с подозрением и недоверием. Хоть это и может показаться странным, оба полагали, что не стоит доверять бюрократии даже их собственной администрации». Применительно к космосу это означало, что как президент, так и его помощник по вопросам национальной безопасности намеревались предоставить НАСА максимальную свободу в установлении и развитии профессиональных контактов с советской организацией-партнером. Очевидно, они решили изменить практику, о которой сказал в 1972 г. МакДжордж Банди, занимавший должность специального помощника президента по вопросам национальной безопасности во времена Кеннеди и Джонсона. По словам Банди,

«зачастую наши отношения [в области науки и техники] с Советским Союзом определялись в прошлом культурой дипломатов, заключавших соответствующие договоренности, а потому не так-то и часто правительства обеих стран позволяли своим исполнительным организациям вести прямые переговоры по существу дела».

Руководители СССР, судя по всему, придерживались такой же тактики. По воспоминаниям бывшего посла в США Добрынина, персонал посольства СССР в Вашингтоне не принимал участия в переговорах между американскими и советскими специалистами по космической технике. В октябре 1970 г. в Москве прошла успешно встреча между представителями космических программ СССР и США, несмотря на то что общий контекст двусторонних отношений, по замечанию газеты «Нью-Йорк Таймс», был омрачен комплексом проблем, начиная с ситуации на Ближнем Востоке и заканчивая содержанием под стражей в Советском Союзе двух американских генералов, чей самолет непреднамеренно вторгся в воздушное пространство СССР при полете в воздушном пространстве Турции.

Впрочем, в одном случае правительству США все же пришлось нарушить свой «нейтралитет» и вмешаться, пусть и в «мягкой форме», в процесс формирования советско-американского космического альянса. В январе 1971 г. заместитель госсекретаря Алексис Джонсон встретился с исполняющим обязанности администратора НАСА Джорджем Лоу перед отъездом последнего на очередной раунд переговоров в Москву. В ходе встречи Джонсон проинформировал Лоу о возросшей напряженности в советско-американских отношениях из-за смертных приговоров, вынесенных советским судом угонщикам гражданского самолета. Поскольку осужденные были лицами еврейской национальности, двое из которых к тому же подали апелляцию о смягчении своих приговоров, суд над ними и назначенное наказание были расценены в США как проявление антисемитизма. Лига защиты евреев осуществила ряд взрывов бомб у советских учреждений в Соединенных Штатах и провела несколько других акций, нацеленных на запугивание работников дипломатических представительств СССР в Вашингтоне и Нью-Йорке.

Посол Советского Союза в США Добрынин отправил в этой связи ноту в госдепартамент, в которой обвинил правительство США в фактическом пособничестве террористам и предупредил, что руководство его страны также не сможет гарантировать безопасность американских дипломатов и предпринимателей в Москве. Поскольку трудно было предсказать, как разговор «на повышенных тонах» между двумя сверхдержавами мог отразиться на их отношениях, Джонсон порекомендовал Лоу следующее: в случае успеха переговоров проконсультироваться с посольством США в Москве прежде, чем делать ободряющие заявления для прессы. Но оснований для беспокойства не оказалось. Результаты встречи между специалистами Советского Союза и Соединенных Штатов полностью соответствовали ожидаемым, а что касается дипломатического «дискорданса» вокруг угонщиков, то не было никаких признаков того, что он каким-то образом отразился на ходе переговоров. Как отметили американские историки ЭПАС Эдвард и Линда Изелл, «желание сотрудничать в области освоения космического пространства перевесило любые [не связанные с космосом] политические события».

Впрочем, несправедливо обвинять руководителей СССР и США в некой нарочитой индифферентности к зарождению реального сотрудничества в космосе двух стран. Переговоры между представителями советской и американской космических программ были вполне в духе разрядки. По мнению американских политиков, соглашение по космосу, которое в 1972 году было подписано между Советским Союзом и Соединенными Штатами, способствовало «уменьшению напряженности между подписавшими сторонами, ибо трудно одновременно пожимать руки и показывать кулаки». Однако в начале процесса оформления космического партнерства и Кремль, и Белый дом, очевидно памятуя о длинной череде неудачных попыток сформировать двусторонний альянс за пределами атмосферы, старались избегать формальных обязательств по взаимодействию во внеземном пространстве. Причины понятны: откуда Брежнев или Никсон могли знать, увенчаются ли успехом попытки космических программ СССР и США объединить усилия? И если не увенчаются, то вина за это падет исключительно на руководителей космических отраслей двух стран, но не на глав государств, не омрачая, таким образом, общий контекст политического сближения между Советским Союзом и Соединенными Штатами.

Итак, в январе 1971 г., примерно в то время, когда заместитель госсекретаря Джонсон наставлял администратора НАСА Лоу, ответственный за внешние связи агентства Фруткин и Лоу встретились с помощником президента по вопросам национальной безопасности Киссинджером. На вопрос Лоу о том, как относится команда Никсона к совместному испытательному полету кораблей «Союз» и «Аполлон», Киссинджер ответил, что «начальник» НАСА может обсуждать абсолютно любые темы, лежащие в сфере компетенции его ведомства. У помощника президента была только одна просьба к главе агентства — не способствовать укреплению идеалистического представления о том, что если космические специалисты СССР и США могут достичь соглашения о сотрудничестве в космосе, точно так же им будет по силам «свести» обе страны на земле. Просьба Киссинджера возникла не на пустом месте. В прошлом некоторые астронавты пробовали «обогатить» теорию международных отношений мыслями о том, что если с Советами удастся найти общий язык по космическим вопросам, то по другим — и подавно. Подобная политическая наивность и малообоснованный оптимизм, проявляемые отдельными весьма известными личностями, только затрудняли работу дипломатов обоих государств. Суммируя отношение Белого дома к оперявшемуся советско-американскому сотрудничеству в космосе, помощник президента заявил следующее: «До тех пор, пока вы находитесь в рамках космической тематики, делайте все, что хотите. Ваши руки развязаны, и, более того, я хочу, чтобы вы сказали своим коллегами в Москве, что прибыли туда по заданию президента». В соответствии с этой рекомендацией Киссинджера, Лоу в ходе встречи в столице СССР в январе 1971 г. передал советским специалистам пожелание главы Белого дома расширить взаимодействие между Советским Союзом и Соединенными Штатами во внеземном пространстве.

Надо сказать, что активность политической элиты США в отношении формировавшегося советско-американского космического альянса была довольно неоднородной. В то время как президент и его соратники по республиканской партии предпочли «посидеть и посмотреть», к чему приведут усилия, направленные на объединение потенциалов двух стран в области пилотируемых полетов, демократы, в соответствии с традицией, заложенной самим Кеннеди, стремились к более активным действиям. В октябре 1970 г. группа из восьми сенаторов и 39 членов нижней палаты конгресса призвала президента Никсона начать переговоры с СССР о советском участии в экспериментах на борту станции «Скайлэб», равно как и в прочих будущих американских космических проектах. Все 47 законодателей состояли в организации под названием «Члены конгресса за мир через закон». Основной целью этой организации было сокращение военного бюджета. Важный момент: в своем обращении конгрессмены и сенаторы не просто показали свое понимание, что сотрудничество с русскими в рамках программы космической станции способно принести более крупные плоды, чем только разделение затрат по созданию орбитального комплекса. Как Эйзенхауэр, так Кеннеди и Джонсон в принципе рассматривали возможность создания широкого международного космического альянса без участия СССР в качестве средства принуждения Советского Союза к взаимодействию в космосе. Куда, мол, будет деваться Москве, когда она увидит, что космический «поезд» с Вашингтоном в качестве «локомотива» может уйти без нее, лишив советскую столицу возможности не только самой однажды занять место в голове этого «состава», но и перспектив тесного и плодотворного общения с другими «пассажирами» — странами с зарождающимися космическими программами. Законодатели-демократы при Никсоне поменяли составляющие формулы «сотрудничество с остальным миром, как средство вовлечения в сотрудничество СССР» местами. По их мнению, именно взаимодействие в космосе с Советским Союзом должно стать важным шагом на пути к формированию широкого международного партнерства за пределами атмосферы. По их мнению, на переговорах с СССР «должно рассматриваться советско-американское сотрудничество в рамках программы «Скайлэб», а также других орбитальных проектов, посредством которых все заинтересованные нации могли бы взаимодействовать в освоении космического пространства и использовании соответствующих технологий для решения земных проблем». Как известно, в 1970-е годы Советскому Союзу и Соединенным Штатам не удалось объединить усилия в области создания и эксплуатации орбитальных комплексов. Это стало возможным лишь в 1990-е годы, сначала в виде краткосрочных и длительных посещений американскими астронавтами российской станции «Мир», а после — в ходе совместных разработки, строительства и пилотирования Россией и США Международной космической станции (МКС). На заре президентства Никсона, в силу ряда обстоятельств как технического, так и политического характера, представители советской и американской космических программ остановились на орбитальном рандеву между кораблями «Союз» и «Аполлон».

Солнечная система Небесные тела Вселенная Космология